Что-то мелькнуло в глазах Индиго - будто он не ожидал вступления в дискуссию, хоть и предлагал это. Корво напряг плечи, но уже через мгновение расслабился, когда блеснувшая острая искра в серо-голубых глазах смягчилась, а голос прозвучал тихо и спокойно - вожак принимал недовольство подчинённого и счёл уместным объясниться. На памяти Корво Индиго обычно подобным не занимался, да и кто станет перечить альфе, критикуя его приказы? Поэтому сейчас чёрный волк навострил уши, испытывая в равной степени некоторое смятение от того, что именно ему Индиго разжёвывает причины своего поступка, и признательность за оказанное доверие.
Невольно бросив взгляд на разбредшуюся кто куда стаю, Корво отметил, что Сантьяго по-прежнему держится особняком, и никто к нему не подходит - даже, как Индиго подметил, мать. Странная это была семья, в которой никто никого не поддерживал; Корво готов был на всё ради сестры, пока судьба не отпустила их по разным дорогам. Несомненно, он заступился бы за неё, а она - она бы это оценила, а не сбежала хладнокровно, бросив его на растерзание. Может, поэтому сложившаяся ситуация кажется ему такой дикой? И разве не потому медлил он приставить к Сантьяго стража, что не мог выбрать достаточно лояльного члена стаи - исключая совсем беспомощных стариков и щенят, которые, может, и сердобольные, но для такой работы не годятся? Не пытается ли он выступить спасителем и оградить молодого волка в награду за его самоотверженность, которая ему, Корво, так близка и понятна?
Индиго тем временем продолжал, не дожидаясь его ответа, и Воеводе понадобилось приложить усилие к тому, чтобы вырваться из собственных мыслей и сосредоточиться на словах вожака; в конце концов, это может быть самый откровенный и значимый из всех разговоров, состоявшихся между ними. Чёрная шерсть на плече постепенно пропитывалась кровью, оставаясь при этом всё такой же чёрной, только влажно поблёскивающей. Члены стаи то и дело бросали на них то ли встревоженные, то ли любопытствующие взгляды, но близко не подходили - а подошли бы, Корво бы их отогнал.
Вздрогнул при упоминании песенников, а порыв ветра словно бы донёс лёгкий сладковатый аромат незабудок. Знал ли Индиго о его единственном, но самом большом секрете? Потому ли упомянул об этом сейчас? Волк зажмурился, прогоняя непрошенное наваждение. Меньше всего ему сейчас было нужно терзаться муками совести; тем более что с этой частью своей жизни он покончил, сделав выбор в пользу стаи, а не чувств. И жалел об этом не раз и не два бессонными ночами, вспоминая шелковистость шерсти и сияние голубых глаз. Захотелось опрометчиво, безоглядно выложить Индиго всё как на духу, показать, чем он пожертвовал ради него, ради возрожденцев, к которым примкнул однажды и готов был каждый день уйти куда глаза глядят. Ничем не привязанный, ничего не обещавший, но ниточка за ниточкой оплетённый пресловутой преданностью этим волкам, этому волку, который сейчас едва держится на лапах и едва цепляется за жизнь.
Может, когда всё закончится... эти путы опадут, и ему не для чего станет оставаться здесь. И тогда он отправится к ней. Видение казалось столь близким, что лишь лапу протяни, и Корво испытал угрызение совести от сладостного предвкушения такого исхода - ведь тем самым он словно бы приближал неминуемый страшный исход для Индиго. Зажмуриться и отбросить это. Не сейчас.
- Сиквея старалась больше прочих, - нехотя отозвался он, вспоминая долголапую белошёрстую юницу, ожесточённо тренирующуюся как днём, так и по ночам - Корво замечал, как она порой убегает из лагеря с братом, однажды даже проследил за ними, но всё, что увидел - боевую тренировку, на которую у стайной охотницы днём времени, да и потребности нет. - Да, она честолюбива, но честолюбие - не порок само по себе.
При воспоминании о безумии, пляшущем в голубых глазах, об обагренных кровью губах, изогнутых в оскале, Корво испытал отвращение и горечь. Какая потеря для их стаи! Столько стараний, столько сил вложено в служение ей - и всё ради того, чтобы нанести подлый, грязный удар? На что она рассчитывала? Если и имелся у неё какой-то план, то осуществила она его из лап вон плохо. И теперь пути назад нет. Всё порушено. А стая оказалась разом и без главной охотницы и - уже почти - без вожака.
«Ещё и воевода помышляет о том, чтобы её покинуть», - неужели он всерьёз может так эгоистично мыслить?! Возможно, у Индиго есть какие-то мысли на этот счёт?
- Теперь нужно восстаналивать... верхушку, - пробормотал он, не глядя на вожака - язык не поворачивается перечислить конкретные должности, кажется, что это будет звучать так, словно он прямо сейчас готов выкопать яму и швырнуть Индиго в неё; но эта тема так или иначе должна быть поднята, сколь это ни болезненно, и пока-что-ещё вожак наверняка понимает. - Нужны преданные и честные волки. Не... - он сглотнул, надеясь, что его слова, косвенно относящиеся к назначению Сиквеи, не прозвучат осуждающе, - не для искупления их вины, а для сплочения и поддержания силы стаи.
Каждое слово колючкой застревает в горле, но раз Индиго счёл нужным провести последние минуты именно с ним, значит ему, Корво, предстоит выяснить его последнюю волю во всех подробностях - а затем передать состайникам. Доля не из приятных, но он принял её на свои плечи с привычной готовностью, ощущая при этом вес куда больший, чем поджарое тело опёршегося на него вожака.
- Подпись автора
| | | | |
| When we move
We camouflage ourselves
We stand in the shadows waiting
We live for this and nothing more
We are what you created
| | 
| |
| | | | |
Ava by Аканта.
: 15
